Details

The intelligibility of mechanical processes lends a peculiar expressive power to the machine. It is manifested throughout the history of human culture from Heron of Alexandria to La Mettrie and contemporary conceptions of cellular machines. The machines of Karl Marx, Ernst Kapp, Eduard Jan Dijktserhuis, or Lewis Mumford reflect the development of Western thought, while the perpetuum mobile or the soft machines of nanotechnology represent unattainable dreams of reason. And then there are the machines of Jean Tinguely, Tomi Ungerer, or Rube Goldberg that whimsically undermine the notions that machines need to be useful. All of this may refer to a compositional grammar of mechanical elements which was proposed by Christopher Polhem in the 16th century and elaborated 300 years later, e.g., by Franz Reuleaux or Carl Bach, and subsequently reflected by Anson Rabinbach or Georges Canguilhem. However, the language of machines and machine language is never free of power relations, especially in the 20th century. Machine language partly reflects and stabilizes topographical and gendered differences. This special issue gathers several key works to explore the theme of "Machines and Language". We examine this topic through three dimensions: gender, capital, and culture. Our goal is to investigate the ongoing tension between technological discourse and humanistic thought. By viewing the machine through the prism of language, we reveal a complex spectrum of power, desire, and meaning.

Понятность механических процессов придаёт машине особую выразительную силу. Она проявляется на протяжении всей истории человеческой культуры, от Герона Александрийского до Ламетри и современных концепций клеточных машин. Машины Карла Маркса, Эрнста Каппа, Эдуарда Яна Дейкстерхёйса или Льюиса Мамфорда отражают развитие западной мысли, в то время как вечный двигатель или "мягкие" машины нанотехнологий - недостижимые мечты разума. Кроме того, существуют машины Жана Тэнгли, Томи Унгерера или Руба Голдберга, которые причудливо подрывают представления о том, что машины должны быть полезными. Все это может относиться к композиционной грамматике механических элементов, которая была предложена Кристофером Полхемом в 16 веке и разработана 300 годами позже, например, Францем Рело и Карлом Бахом, и впоследствии отражена Энсоном Рабинбахом и Жоржем Кангилемом. Однако язык машин и машинный язык никогда не свободны от властных отношений, особенно в XX веке. Машинный язык частично отражает и стабилизирует топографические и гендерные различия. В этом специальном выпуске собраны несколько ключевых работ, раскрывающих тему "Машины и язык". Мы рассматриваем эту тему в трёх измерениях: гендер, капитал и культура. Наша цель - исследовать продолжающееся напряжение между технологическим дискурсом и гуманистической мыслью. Рассматривая машину через призму языка, мы раскрываем сложный спектр власти, желания и смысла.

• The Language and Poetics of Machines
  • REFERENCES

Technology and Language: interdisciplinary open-access scientific journal = Технологии в инфосфере : междисциплинарный научный журнал открытого доступа / Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого. — Санкт-Петербург: СПбПУ, 2020-. — Периодичность: 4 раза в год. — Выходит с 2020 г. — Загл. с титул. экрана. — Свободный доступ из сети Интернет (чтение, печать, копирование). — Электрон. журнал. — Текст: электронный

Technology and Language: interdisciplinary open-access scientific journal = Технологии в инфосфере : междисциплинарный научный журнал открытого доступа / Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого. — Санкт-Петербург: СПбПУ, 2020-. Т. 6, № 3 : The Language and Poetics of Machines, 2025. — 1 файл (5,04 Мб). — Свободный доступ из сети Интернет (чтение, печать, копирование). — Электрон. журнал. — <URL:http://elib.spbstu.ru/dl/2/j25-345.pdf>.